С 3 мая в Министерстве энергетики и угольной промышленности начался процесс ликвидации департамента нефтегазового комплекса. Его руководителя Александра Лисниченко предупредили об увольнении, а сотрудников департамента распределили среди директоратов, созданных в результате реформы Минэнерго, стартовавшей в январе 2018 года.

Тогда было объявлено об изменении традиционной оргструктуры министерства, основанной на департаментах по профилю деятельности. В новой структуре основная роль отведена трем директоратам: стратегического планирования и европейской интеграции (1), ископаемых видов топлива (2) и энергетических рынков (3). Они, по задумке, должны стать аналитическими центрами для формирования государственной политики в сфере топливно-энергетического комплекса.

О чем говорит такая структура? 
Расплывчатость формулировок в названиях создает предпосылки для конфликтов и манипуляций касательно границ компетенции и сфер влияния министерских чиновников. А по сути, они отражают ситуацию, в которой Минэнерго оказалось отодвинуто в сторону от реформы НАК «Нафтогаз Украины», из-за чего в прошлом году активизировался конфликт министерства с госхолдингом.

Подтверждением этого может служить и то обстоятельство, что не министр энергетики Игорь Насалик, а предправления НАК Андрей Коболев вместе с президентом Украины Петром Порошенко недавно посещал Германию для переговоров о перспективах транзита российского газа через украинскую территорию. Транзиту угрожает газопровод «Северный поток – 2», который строит «Газпром» при участии западных партнеров для расширения экспорта в ЕС.

Хотя Минэнерго уполномочено определять и курировать государственную политику в управлении топливно-энергетическим комплексом, оно оказывается в стороне от центральной реформы нефтегазовой отрасли, связанной с будущим «Нафтогаза» и управлением стратегическим активом – газотранспортной инфраструктурой.

Чем это грозит? 
Это противоречит политической иерархии в системе государственной власти. Президент Украины как фигура политическая в традиционном раскладе взаимодействует напрямую с правительством и профильными министрами, с которыми ведет переговоры на высшем политическом уровне в других странах. Руководители государственных компаний могут входить в состав делегаций при зарубежных поездках, но их функция – реализовывать межгосударственные договоренности, достигнутые руководством страны, на корпоративном уровне.

Искажение такой системы лишь обнажает рыхлость управленческой структуры, слабость системы государственной власти и внутриполитические противоречия в Украине.

Что творится в министерстве? 
Внутри Минэнерго идет отдельная борьба. Она проявляется в противостоянии Игоря Насалика, получившего свой портфель по квоте парламентской фракции «Блока Петра Порошенко», и премьер-министра Владимира Гройсмана, которого все больше увлекает самостоятельная политическая игра и президентские амбиции.

Олицетворение этой междоусобицы – юрист из Калуша Татьяна Максимец, для которой Игорь Насалик пролоббировал назначение на должность своего первого заместителя в министерстве, и Михаил Близнюк – бывший директор мясокомбината в Виннице и экс-заместитель предправления «Укртрансгаза», политическая карьера которого в столице развивается при поддержке Владимира Гройсмана.

В мае 2016 года Михаил Близнюк стал фигурантом расследования Гепрокуратуры о злоупотреблениях при организации закупок товаров и услуг по завышенным ценам. Теперь, спустя два года, он ждет назначения на должность замминистра энергетики и угольной промышленности – об этом свидетельствует его декларация о доходах, опубликованная 23 апреля.

Чем все может закончиться? 
Исход этого противостояния зависит не только от того, получит ли министерскую должность Михаил Близнюк. Лакмусовой бумажкой в истории с перераспределением политического влияния в Минэнерго станет то, как будет решен вопрос о повышении цен на газ для населения и теплокоммунэнерго, на котором настаивает Международный валютный фонд как условии предоставления Украине нового транша в размере $1,9 млрд.

Ждать осталось недолго: 1 июня истекает срок действия спецобязательств «Нафтогаза» по поставкам газа для упомянутых категорий потребителей по ценам ниже рыночных. Потом они могут резко возрасти – с 6900 грн до 10 750 грн за 1000 куб. м газа. А иных договоренностей об условиях получения транша от МВФ у Украины на данный момент нет.

Заботясь о своих политических перспективах, Владимир Гройсман и Игорь Насалик уже сейчас отказываются выполнять требования МВФ, касающиеся цен на газ. Согласиться на них – сродни политическому самоубийству накануне президентских и парламентских выборов, когда борьба за голоса избирателей становится наиболее острой. Но и без кредита МВФ украинской экономике сложно обойтись, чтобы удержать курс национальной валюты.

В такой ситуации, когда тихий отказ от западной финансовой помощи вряд ли эффективен, выходом и для премьера, и для министра энергетики может стать отставка, которая позволит избежать ответственности за принятие болезненных для избирателей политических решений. А освобождение от правительственных должностей, при условии что в Минэнерго остаются на нужных позициях «свои люди», позволит посвятить себя избирательной кампании. Ведь каждый участник политического процесса действует, прежде всего, в меру своей фантазии ради собственного выживания, увеличения ресурсной базы и укрепления личных позиций, а не беспокоится о перспективах рыночных реформ.

А что будет с «Нафтогазом»? 
На первый взгляд, сложившийся политический расклад благоприятен для Андрея Коболева, который никогда не стремился скрывать своих амбиций – войти в историю в роли успешного руководителя, реформировавшего «Нафтогаз». Сначала ему удалось возглавить крупнейшую государственную монополию, а теперь обстоятельства сложились так, что именно на нем сосредоточено и ее реформирование. Однако саму реформу «Нафтогаз» попросил Кабмин отложить на два года, пока не закончится срок действия контрактов с «Газпромом».

Но концентрация власти – это еще и концентрация ответственности. Поэтому если «Газпром» реализует свои планы по минимизации транзита через Украину, а НАК в результате останется без $3 млрд транзитных доходов, то главным виновником такого провала окажется в наибольшей мере именно команда Андрея Коболева, и он лично как ее непосредственный руководитель.

Без транзита российского газа упадет значимость Украины на газовом рынке Европы, а также ценность самой украинской газотранспортной системы, которая за много лет не просто утвердилась в статусе «национального достояния», но и выступает как главный фетиш участников украинского политического процесса.

Риск развития такого сценария остается высоким. Хотя канцлер Германии Ангела Меркель заявляла о необходимости гарантий транзита российского газа через Украину, в «Газпроме» преследуют противоположную цель. Так Кремль стремится «наказать» Украину за отказ от стратегического сотрудничества и переориентацию на западных партнеров во внешней политике. Кроме того, как считает замминистра иностранных дел Украины Елена Зеркаль, Ангела Меркель сдержана в своем сопротивлении строительству «Северного потока – 2», потому что этот газопровод позволит Германии усилить позиции на европейском газовом рынке и диктовать газовую политику в ЕС.

Идея создания газового хаба для усиления роли Украины на европейском энергорынке также не выглядит достаточно перспективной, несмотря на уникальные характеристики подземных газохранилищ в западноукраинских областях. Ее реализация растягивается во времени, и в соседней Польше развивают конкурирующий проект.

Скажет ли Запад свое «веское слово»? 
Антироссийские санкции, которые стали практиковать США после аннексии Крыма и начала вооруженного конфликта на Донбассе, уже сейчас не оправдывают ожиданий по поводу эффективности в защите украинского газового транзита.

Они приносят куда больше толку в вытеснении России с тех рынков, где продукция Соединенных Штатов может оказаться конкурентой в цене. Но из-за географии это условие явно не относится к стремлению Вашингтона открыть дорогу для экспорта американского газа в Европу.

Желание Евросоюза развивать более тесное сотрудничество с Украиной по газу охлаждают стагнация в реформах, коррупция и внутриполитическая борьба – вместе они формируют специфическую для европейцев политическую культуру и деловую среду, сопряженную с высоким риском. А наиболее влиятельные из стран ЕС – Германия и Франция – заинтересованы также в относительно дешевом российском газе, альтернативной замены которому на европейском рынке нет.

Это понимают в Вашингтоне, куда зачастили фигуранты украинского политикума в надежде добиться гарантий относительно своих перспектив. Но там до сих пор не определились, на кого из игроков делать ставку на предстоящих выборах. «Для американских властей трудно выбрать, на кого можно положиться в Украине. Нет достойного лидера, которому можно доверять. В США стали относиться очень настороженно к украинским чиновникам из-за коррупции. Поэтому они все бегают по Вашингтону, но никто не обладает достаточным влиянием на тех, кто принимает реальные решения», – рассказал собеседник Mind в американской столице.